Вернисаж погибших художников
16 марта 2006 года в здании Исполкома Российской партии ЖИЗНИ при участии Фонда памяти Ильи Тюрина состоялось торжественное открытие выставки рисунков, книг, альбомов и альманахов Ильи Тюрина и Евгении Коваленко.
Эти молодые талантливые люди ушли из жизни в юном возрасте, успев оставить нам свои яркие и многогранные произведения.
Выставку открыла эксперт Исполкома партии Галина Тюрина. «Одаренность Жени и Ильи просто «зашкаливает»: поэтический дар, художественно-изобразительный, музыкальный, театральный, недетская зрелость критической мысли во всех сферах искусства», — сказала она.
На открытие выставки пришли мамы художников, которые бережно хранят творческое наследие своих детей. Родители Ильи Тюрина — Николай Тюрин и Ирина Медведева — создали Фонд памяти сына и учредили литературную премию, которую ежегодно вручают молодым дарованиям со всей России.
В канун гибели Илья Тюрин успевает закончить свои размышления о русском характере. Он выводит формулу спасения страны и народа: достойная власть плюс годы исторического покоя…
Председатель Исполкома Общенационального совета партии Александр Абрамов поблагодарил Ирину Медведеву и Ольгу Коваленко (маму Жени) за то, что они разрешили провести выставку картин и книг в партийном офисе. «Надеюсь, наша дружба с вами будет продолжаться», — сказал он.
Ольга Коваленко поблагодарила всех собравшихся и руководство партии: «У нас не много поводов для радости, но сегодня у нас праздник. У Жени много картин, где в названиях есть слово «жизнь» — «Светофор жизни», «Маска жизни», «Лабиринт жизни». Разве это не символично, что картины выставляются именно в вашей партии?»
Взгляд зрителя
В выставочном зале исполкома партии ЖИЗНИ в центре Москвы
работает выставка картин Евгении Коваленко (1980-2000)
и Ильи Тюрина (1980-1999).
И для зрителей началась жизнь удивительных картин — удивительных как синтез человеческой мысли и человеческого чувства, как один из способов постижения жизни.
У Ильи — это зарисовки к своим стихам о жизни — «Храм», «Мадонна», «Санитар», «Свеча».
У Евгении — даже в названиях картин присутствует слово «Жизнь». Именно о них и хочу написать.
Художник не только постигает жизнь, делится своими мыслями. Он еще и учит, даже если это первоначально не входит в его планы. Учит не навязчиво, не дидактически — учит исподволь, учит виртуозно, и только того, кто хочет научиться. Картины Евгении Коваленко — это и жизнь, рассказанная автором, и учебник жизни, открытый и понятный тем, кто был с ней рядом. Объемны его параграфы, сложны правила его грамматики, поэтому всем остальным придется основательно потрудиться, дабы одолеть нелегкую науку понимать художника. Это картины-размышления, картины-предвидения, даже картины-пророчества.
Уже только лишь по названиям понимаем, что интересовало Женю больше всего — ЖИЗНЬ. Судите сами: «Маска жизни», «Светофор жизни», «Лабиринт жизни», «Мельница жизни». Все эти картины не напрасно получили такое название : это размышления о жизни, ее течении, ее завершении, ее смысле, наконец. Причем, это не отвлеченные рассуждении, не теория, неприменимая к нашей повседневной жизни. Напротив, это взгляд активного участника со стороны. Это о нашем, это про нас.
«Лабиринт жизни» — что же она называет лабиринтом? Были варианты: перекресток трех дорог, как в сказке; игровое поле с фишками и кубиком-косточкой:- нет! — город. Да, да, темные жилые дома, которые сами жители прозвали «Башнями», редкие огоньки в окнах (вероятно, уже очень поздно) , грязно-серый асфальт. Одним словом, городской пейзаж-2000, наблюдаемый нами ежедневно. Что же тут особенного? И только спустя время догадываемся — представляем себя в маленькой черной фигурке, исчезающей под темной аркой то ли бетона, то ли перезрелой августовской листвы. И вдруг стало нестерпимо жалко этого маленького человечка: своей судьбой человек всегда обеспокоен более, нежели постороннего героя картины. Стоит только на минуту представить себя на месте одинокого пешехода, пересекающего улицу, как в сознании сами собой возникают вопросы: куда я иду? домой или из дома? спешу кому-то навстречу или убегаю от кого-то? город — это друг или враг? а не лучше ли было бы жить в маленьком городе, где вечные сумерки и вечные колокола? неужели я потеряюсь среди груд железобетона и асфальта, не замечу главного — дороги домой? ведь уже так темно и поздно… а, собственно, поздно для чего? для того, чтобы идти в гости или домой? Поздно убегать или идти навстречу? поздно думать, поздно бояться, ждать, звать, кричать о помощи?.. Такой ли реакции зрителя ждала 19-летняя художница, когда создавала «Лабиринт» Думаю, она не планировала играть на эмоциях, вызывать в сознании зрителя ту или иную мысль. Она просто говорила о себе, а заодно и обо всех нас. А ее картина теперь договаривает: «Остановись. Задумайся на минуту. Я и эта минута покоя дадим тебе возможность подумать. НЕ потеряй свой шанс».
А вот картина «Маска жизни». Она имеет хотя и более отвлеченный сюжет, но зато знакомый каждому, способному делать выводы из собственного жизненного опыта. Картина с лингвистической точностью иллюстрирует слово «лицемерие» и его философский смысл. В главном герое несложно угадать лицемера. Он примеряет чужие лица и делает их частью своего «сценического образа». Вот о ком можно сказать «вся жизнь прошла в гриме». Да, лицемер примеряет маску того, за кого себя выдает, и лицо его приобретает искусственный наигранный, деланный, одним словом, нечеловеческий вид. Но от что еще более ужасно: когда он снимает маску, лицо его не возвращает себе человеческие черты, оно принимает на себя порцию лицемерия и лжи своего хозяина, преображающие его до неузнаваемости. Так в сознании человека стирается граница между маской и естеством, игрой и жизнью, позерством и искренними чувствами. При этом краска стыда заливает не лицо лицемера, а маску, которую тот держит в руке. Ну чем не сюжет для русского варианта уайльдовского «Дориана Грея» Маски-то меняются быстро, но ведь сущность человеческого характера неизменна. Так давайте узнаем, чье оно — лицо нового лицемера.
И наконец, картина из этой серии «жизни» — «Светофор» С размышлениями о жизни здесь соседствует нечто большее, почти мистическое, роковое. Трудно себе представить человека, живущего «memento mori», но эта Женина работа невольно наводит на мысль: неужели знала? Неужели чувствовала? Неужели предвидела, что с судьбою придется встретиться на дороге, перед горящим трехглазым фонарем с застывшим в уголках губ немым вопросом: «Можно идти дальше? Будет для меня зеленый свет?» И что значит эта тоненькая струйка краплака — только ли растекшуюся каплю гуаши на мелованной поверхности белого листа? Если 20 прожитых Женей лет — это вздох, то эта картина — не что иное, как выдох.
Говорят, Женя и Илья до боли любили этот вздох, зовущийся жизнью. Почему же так мало выпало на их долю? Может быть, потому что они так спешили жить, то шестым чувством улавливали скорый уход. Трудно говорить об их картинах, не говоря о жизни, трудно говорить о них, не говоря о смерти. И это вовсе не значит, что их работы навевают мрачное настроение. Нет, напротив, именно потому, что они также полны жизни, как красок, они напоминают их судьбу, где ключевым словом было слово «Жизнь». Несколько перефразируя Пастернака в «Докторе Живаго», утверждаю, что искусство – это вечное постижение человеком тайны смерти и , в конечном счете, убедительная победа над смертью. А значит — вечная жизнь. Та самая, что дает начало искусству. Вот такой круговорот жизни.
Екатерина Краснюк,
выпускница школы № 1269
В школе №1269 Евгения Коваленко училась с 1986-1996 гг. и окончила ее с золотой медалью.
Статья опубликована в газете «Наш Изограф», №4 (144), 2006.
Адрес исполкома Российской партии ЖИЗНИ: Спасоглинищевский пер., 2/4, 3 этаж. Проезд до станции метро «Китай-город» или «Лубянка» (в арку у дома 15 по Лубянскому проезду).
