Картины и эскизы

Клоун. Картон, гуашь, 24х18, 1999

Евгения Коваленко как профессиональный журналист, талантливый писатель, едва ли задумывалась о возможности посвятить себя живописи. Однако в 1999 году, познакомившись во время работы над телеинтервью с Зурабом Церетели, предложила Президенту Академии художеств «рисовать друг друга». Церетели согласился, и, более того, провел для Жени индивидуальный мастер-класс. Ее наследие – всего около пятидесяти работ – уже неоднократно экспонировалось в России и за рубежом. Часть картин находится в коллекции Московского музея современного искусства.

Светофор жизни. Картон, гуашь, 40×30, 1999

Творчество Евгении Коваленко по всем правилам необходимо отнести к «наивному искусству». Именно так принято называть художников, которые, не имея специального образования, вдруг обращаются к искусству. Конечно, почти каждый наивный художник в какой-то момент начинает понимать, что в новой профессии для него существует слишком много «белых пятен». И тогда он ищет наставника, способного не столько передать свое мастерство, включить в систему традиционного искусства, сколько подсказать, в каком направлении стоит развивать талант, не делать грубых ошибок, но и не выхолостить дар, оригинальность и неповторимость. Едва ли в истории русского искусства был прецедент, что «просветителем» самодеятельного художника стал сам президент Академии художеств.

К чести Зураба Церетели можно сказать, что он ни в коем случае не подавил своим авторитетом молодую художницу, не «подправил» ее картины. Живописные работы Церетели беспокойные, живые, но беспокойство это суть не проекция внутренних борений, эмоционального всплеска, а тонкая игра красок, возникающая, когда мастер, следуя живописным законам и собственной интуиции, переплавляет эмоции в цвет. Евгения не успела освоить эту игру по правилам, ее работы в высшей степени чисты и непосредственны. Возможно, именно в этом и заключается их ценность.

Галерея картин и эскизов Евгении Коваленко

(подготовка цифровых копий — Александр Минаев)

« из 2 »

Наивный художник обычно всегда экстраверт в своем творчестве. Объяснение этому кроется в нежелании и неспособности сдерживать, дозировать изначально заложенную в произведении энергию; неважно, позитивную или раздражающую. Это вопрос опыта. Профессиональный художник, создающий собственный стиль и мифологию, работая для зрителя, втискивает себя в определенные рамки, пусть даже он авангардист, сам конструирующий новые рамки. В картинах Евгении Коваленко едва ли не самое главное – обнаженная структура восприятия, неотформатированное, необузданное впечатление от натуры. Почти все ее работы экспрессионистичны, причем эффект следования канонам направления возникает отнюдь не из-за желания имитировать стиль или приобщиться к традиции. Стремясь донести моментальное впечатление, выговориться, художник, «проглатывает» какие-то моменты натуры, цвета и оттенки, их место остается свободным. Но пустота не зияет: напряжение и порыв достраивают невысказанность формы. Структура не успевает «затвердеть», она дышит, в ней переплетаются жажда и предчувствие.

У Евгении Коваленко не было времени научиться вписывать впечатление в некую заранее продуманную, выстроенную на основе прошлых ошибок и достижений схему. Отсюда – ощущение свободы, возможность и смелость выразить те эфемерные ситуации и эффекты, которые лежат на поверхности, но нередко ускользают от внимания профессиональных художников, поскольку те исследуют более глубокие проблемы: гармонию, колористику. А наивного художника в момент первоначального постижения привлекают только риск и страсть.

Леонид Лернер, зам.главного редактора
Журнал «АртХроника», №4-5, 2001 г.